Театр на контрастах
По мнению ведущих критиков из Москвы, ВДТ имени Б. А. Мордвинова — витальный, ищущий и достаточно ресурсный.
В начале мая в Воркутинском драматическом театре имени Б. А. Мордвинова побывали известные театральные критики из Москвы — Екатерина Борисовна Морозова и Александр Александрович Вислов. За четыре дня гости увидели шесть новых постановок театра, четыре из которых — премьеры уходящего 80-го сезона.
Это военная драма по повести В. Быкова «Сотников» (режиссёр Юрий Нестеров), притча по повести Ч. Айтматова «Пегий пёс, бегущий краем моря» (режиссёр Линас Зайкаускас), поэма одиночества по пьесам Ю. Поспеловой «Говорит Москва/Лёха» (режиссёр Михаил Егоров), сатирические эскизы о любви «Милые бранятся — только тешатся» по шуткам А. Чехова «Предложение» и «Медведь» (режиссёр Захар Комлев), лирическая комедия по пьесе Г. Берковича «Дура & Дурочка» (режиссёр Александра Артемьева) и восточная сказка для семейного просмотра по пьесе Л. Ершовой «Волшебная лампа Аладдина» (режиссёр Захар Комлев). Между просмотром спектаклей, обсуждением их с актёрской труппой и проведением лекции о тенденциях современного театра эксперты театрального искусства посетили музей ВДТ имени Б. А. Мордвинова и побывали на обзорной экскурсии по городу. В конце недолгого, но очень насыщенного событиями визита они поделились своими размышлениями о городе и театре, куда они приехали впервые.
В начале мая в Воркутинском драматическом театре имени Б. А. Мордвинова побывали известные театральные критики из Москвы — Екатерина Борисовна Морозова и Александр Александрович Вислов. За четыре дня гости увидели шесть новых постановок театра, четыре из которых — премьеры уходящего 80-го сезона.
Это военная драма по повести В. Быкова «Сотников» (режиссёр Юрий Нестеров), притча по повести Ч. Айтматова «Пегий пёс, бегущий краем моря» (режиссёр Линас Зайкаускас), поэма одиночества по пьесам Ю. Поспеловой «Говорит Москва/Лёха» (режиссёр Михаил Егоров), сатирические эскизы о любви «Милые бранятся — только тешатся» по шуткам А. Чехова «Предложение» и «Медведь» (режиссёр Захар Комлев), лирическая комедия по пьесе Г. Берковича «Дура & Дурочка» (режиссёр Александра Артемьева) и восточная сказка для семейного просмотра по пьесе Л. Ершовой «Волшебная лампа Аладдина» (режиссёр Захар Комлев). Между просмотром спектаклей, обсуждением их с актёрской труппой и проведением лекции о тенденциях современного театра эксперты театрального искусства посетили музей ВДТ имени Б. А. Мордвинова и побывали на обзорной экскурсии по городу. В конце недолгого, но очень насыщенного событиями визита они поделились своими размышлениями о городе и театре, куда они приехали впервые.
— Каковы ваши самые общие впечатления от театра, увиденных спектаклей, труппы, и самой Воркуты?
Е. Морозова (Е. М.): — Прежде всего хочу поблагодарить директора театра Елену Александровну Пекарь за то, что эмоциональный и дружеский профессиональный разговор, который состоялся у нас полгода тому назад в маленьком городе Республики Татарстан Буинске, где на фестивале искусств мы увидели спектакль воркутинского театра «Прощание с Матёрой», та намечающаяся профессионально-человеческая дружба, к моей большой радости, воплотилась материально в реальную, в приезд к вам в город, к вам домой — то есть в сам коллектив. И, безусловно, когда ты видишь театр не на фестивале, а приезжаешь непосредственно к вам домой — впечатление совершенно другое.
Понятно, что за четыре дня нашего глубокого погружения в жизнь коллектива не могло случиться по причине краткосрочности присутствия. С другой стороны, есть какие-то для меня симптоматические вещи, которые достаточно ярко показывают специфику вашего театрального проживания, особенности построения репертуара и формат взаимодействия с режиссерами. Например, в процессе просмотра спектаклей проявилось разнообразие театральных школ у актёров: здесь нет присутствия той или иной одной театральной традиции. Это связано, в первую очередь, с историей самого города и формирования театра. Большое спасибо театру, что в наш достаточно напряженный график нам была устроена и такая культурная программа: прекрасные экскурсии в музей самого ВДТ и по городу — даже не просто экскурсия, а погружение в ваш городской и жизненный ландшафт. Мы посмотрели на город с разных ракурсов и даже с разных географических точек, с высот и низин, с оврагов и холмов, в разное время суток. И это дает мне пищу для понимания, в каких социальных и культурных условиях вы существуете.
По большому счету, вы монополисты с точки зрения театрального пространства. И зритель, который приходит к вам, приходит именно к ВАМ и знает, куда приходит — это не какая-то случайность встречи зрителя с театром. И любая премьера ожидаема с двух сторон: не только вами как театром — ожидание зрителей и полного зала, но и жителями Воркуты, которые ждут от вас премьеры. И в этом плане, конечно, интересен процесс формирования репертуара. И у вас есть, с одной стороны, свобода, потому что вы в городе единственный театр для взрослого зрителя, а с другой стороны, огромная ответственность, так как жизнь театра может формировать и культурную, и эстетическую политику, взгляды людей — путем представления, продвижения, создания тех или иных театральных форм, авторов, которые входят в афишу театра, форм и приемов театральной игры. Здесь очень многие смотрят на вас, и у них формируется представление о том, что такое театр сегодня. Поэтому эта ответственность — многослойная и многосмысловая.
Афиша для нас была подготовлена так, что представлены, по большому счету, все жанры, в которых работает сегодня театр — и по характеру, и по историческому контексту драматургии. Была и классика, и советская, и современная драматургия, и проза, и драма, и спектакль для семейного просмотра — то есть определенный расклад или спектр вашей жизни представлен. Безусловно, спектакли разные – прежде всего, по режиссёрскому видению, режиссёрскому качеству, режиссёрскому пониманию того материала, который берётся. Второй момент — спектакли разные по степени транслирования тех или иных идей и важности этих идей. Потому что, например, мы видели очень любимый публикой спектакль из двух пьес Чехова «Предложение» и «Медведь», перед которым поставлены одни задачи, и мы видели постановку, также из двух пьес Юлии Поспеловой, «Говорит Москва» и «Леха» — там совершенно другие задачи стоят перед спектаклем, когда он создается для разговора со зрителем.
Конечно, спектакли разнообразны по своей форме и населённости труппы. Труппа у вас совсем небольшая, 19 человек, и очень хорошо, что мы увидели несколько спектаклей, в которых удалось посмотреть её всю, а некоторых актёров даже по нескольку раз. Среди этих спектаклей представлена и военная тематика, и связанная с философско-культурологическими вещами касаемо этнокультурных традиций — я говорю про «Пегого пса…». Мне импонирует ваше разнообразие — в плане не пестроты и разбросанности, а разнообразия именно в плане поиска важных направлений в искусстве – через материал, который можно представить на сцене.
Безусловно, мне очень интересна встреча с самим театром, учитывая, что он создавался в определенных политическо-исторических условиях. И, не скрою, вы действительно находитесь очень далеко географически — это понятие «далеко» очень физическое, ты его ощущаешь! Я очень рада, что увидела коллектив достаточно современный, с очень активным способом существования. За историю театра здесь служили крупные деятели, известные актёры. И когда встречаешься с коллективом, важно понять: а есть ли эта преемственность, есть ли присутствие традиций прошлого в нынешнем состоянии? Честно говоря, я пока не очень уловила, насколько для сегодняшнего коллектива (а он у вас достаточно молодой, думаю, средний возраст актёров где-то 35+, 40+) важна история театра.
Другое дело, что именно воркутинцев в труппе немного. И то, что люди приезжают в Воркуту, чтобы работать в театре — это и есть определенная событийность для их жизни, которая подчас определяет театральную судьбу. Здесь я увидела несколько очень хороших актёрских дарований, и вообще уровень очень неплохой.
Конечно, по сравнению, например, с Москвой, где в большом количестве ежегодно выпускаются молодые актёры — там вроде бы и театров огромное количество, но большая часть этих юных дарований останется без работы в силу того, что в Москве очень большая конкуренция. И в этом плане весь этот романтизм в отношении своей творческой судьбы для них будет достаточно болезненным. И я сейчас приеду туда и расскажу, что есть Воркутинский театр, куда можно приехать и играть — не в массовке, а сразу же роли, потому что актерам очень необходимо сразу же почувствовать вес и ответственность своей профессии. Думаю, в этом плане вы в определённой степени манящая точка на театральной карте России, куда можно приехать и сразу же получить игровой и актерский объём, а молодые актеры, которые здесь работают — в определённой степени везунчики, потому что они не играют в массовке и не ждут роли годами.
А. Вислов (А. В.): — В великолепной, невероятной, фантастической, уникальной палитре российских театров было несколько, куда я мечтал попасть непременно. Конечно, это, в первую очередь, театры уникальные по своему местоположению, выросшие из системы ГУЛАГа — это особая страница нашей театральной истории, не имеющая аналогов в мире. Насколько знаю, сегодня таких работают в России три: в Магадане, Норильске и ваш театр. Я, конечно, мечтал бывать во всех трех — как человек, который очень интересуется самим этим периодом в жизни страны, как внук репрессированного (правда, мой дед сидел не в этих городах, а в Омске). Я уже был в Магадане и Норильске, даже не один раз, и мечтал побывать в Воркуте. По счастью, это случилось. Это должно было произойти еще в мае прошлого года, когда мне предложили эту поездку, а у меня была уже другая договоренность. И как мне было обидно, ведь следующего раза могло уже не случиться. Тогда сюда приехал наш товарищ Нияз Игламов. И — вот она, театральная жизнь, которая имеет свои петельки-крючочки, как хорошая пьеса и хороший спектакль! Нияз привез спектакль из Воркуты в Буинск, там мы встретились, познакомились — и не прошло и года, как мы с Екатериной Борисовной здесь. Что для меня лично большая радость, потому что у меня это был последний из тех трёх театров, где я мечтал обязательно побывать.
И должен сказать, что предчувствие не обмануло, действительно масса впечатлений: и от города — он особый, не похож ни на что, со своим особым характером, воздухом и уникальной атмосферой — суровой, но вместе с тем какой-то эмоционально заразительной, которая тебя сразу довольно крепко берет за жабры, и ты начинаешь её ощущать всеми фибрами своей души. Уникальность нашей профессии — в том, что мы имеем возможность видеть город не только с точки зрения его архитектуры, улиц, площадей, транспорта и ресторанов — театр, мне кажется, такое средоточие, громко говоря, духовной жизни, а говоря проще — когда находишься в городе, ты ощущаешь в театре ещё его какой-то интеллектуально-духовный нерв. Иногда он совпадает с городом, иногда не совпадает — трагически или драматически. Очень интересно наблюдать за зрителем — какой он, как себя ощущает в театре. Конечно, по одному спектаклю этого не сделаешь, но после энного количества спектаклей — у нас их было шесть — конечно, возникает очень интересное и достаточно ёмкое ощущение от города, от его этой самой интеллектуально-духовной составляющей. И, по-моему, в данном случае театр в хорошем смысле конгениален городу — это очень важно, тут трагического-драматического расхождения нет, эти две величины находятся в гармонии.
Я так немножко, конечно, по-хамски делю все театры России на пять условных категорий — причем, это понятие подвижное, театры могут переходить из одной категории в другую. Тем не менее, есть театры-передовики, занимающие первые места, есть театры продвинутые, есть театры, в тот или иной период своей жизни довольно бессмысленные, совершенно не ведущие. Есть театры — закрытые, осажденные крепости, которые сидят, никого в себя не пускают и создают ощущение, что всё у них прекрасно, замечательно, хотя это не так, потому что в закрытой крепости по определению не может быть всё хорошо. И есть театры, которые что-то хотят. Мне кажется, что Воркутинский драматический сегодня можно назвать театром, который чего-то хочет. Будем честны: его пока нельзя назвать театром, в котором все хорошо, нельзя назвать передовиком театрального производства или театром продвинутым. Но, безусловно, он не бессмысленный и не закрытая крепость. Это театр, который сегодня находится в желании что-то совершить и прорваться куда-то в категорию номер два и потом номер один. Это, конечно, очень важно, тем более что как бывает: желание есть, но понимаешь, что многих инструментов и составляющих для этого не хватает. То есть хотеть-то можно, а возможностей у театра немного.
Мне кажется, что в Воркуте все возможности для этого есть. В первую очередь, конечно, — его замечательный директор. Хороший климат в коллективе, как мне почувствовалось, это сразу чувствуется: пять-десять минут находишься за кулисами, в зале — и сразу понимаешь, правильный ли климат или неправильный. Публика, которая любит свой театр — и не просто любит, а, опять-таки, интересуется не только развлечениями. Бытует мнение, что чем суровее климат и жизнь, тем больше публика хочет исключительно развлечений.
Вообще, в России многие думают, что публике не надо ничего, кроме комедий, мюзиклов и сказок. Но на самом деле это далеко не так. Может быть, такое было, но за последние пять-десять лет очень сильно поменялись предпочтения публики, их ожидания от театра, в последнее время в театры пришел и приходит (в разных регионах по-разному) новый зритель, который ждет чего-то другого — не только развлечений. Хотя их, конечно, никто не отменял: на то и русский репертуарный театр, чтобы в нем были и весёлые комедии, и детские сказки, и серьезный разговор со зрителем — может быть, даже зачастую несколько провокационный (опять же, театр и провокации — это вещи не то, что бы неразрывные, обязательные, но необходимые). Театр, который ставит перед собой и зрителем достаточно болезненные вопросы о современной жизни, о бытии, о человеке и старается вместе со зрителем на эти вопросы ответить, который предлагает не только прекрасное, но и напряженно-драматическое, может быть, даже в каком-то смысле дискомфортное времяпрепровождение.
И я чувствую, что в публике вашей эти запросы есть. Театр на них, может быть, пока делает первые и ещё не идеальные шаги, но потенция в этом направлении очевидна. Не может не радовать, не внушать безусловных перспектив, что мы сейчас с Екатериной Борисовной наблюдаем такую смену движения. Ну и конечно, есть труппа — да, она сегодня не в идеальном состоянии, точнее, не идеально сбалансирована. Как антрепренёры в XIX веке проверяли труппу, набирая артистов на зимний сезон, по каким критериям определяли, идеальна ли труппа: по пьесе А. С. Грибоедова «Горе от ума». Если пьеса на труппу раскладывается — значит, всё отлично, любая пьеса может быть поставлена. Если старухи Хлёстовой или Молчалина, Репетилова нет — значит, надо пополнять. У вас «Горе от ума» пока не идеально разложится — мы видим, что несколько позиций пока отсутствуют. Понятно, что сложности, что не так легко заполучить новых выпускников ведущих театральных вузов — наверное, не всякий артист поедет в Воркуту играть главные роли. Конечно, у города существует и определенный лагерный бэкграунд, миф о Воркуте, который для кого-то может стать достаточно серьезным препятствием. Тем не менее, мне кажется, что самое главное, есть желание и понимание у руководства театра, что труппу необходимо укрепить. Не кардинальные образом, конечно: есть замечательный костяк, интересные и, слава Богу, ещё работающие в полную силу артисты старшего поколения, хороший и крепкий средний возраст, что, кстати говоря, важно, потому что как раз этот средний возраст, от 35-ти до 50-ти, как раз наиболее проблемный в театрах России — это те, кто заканчивал учёбу в девяностые, нулевые и уходили в совершенно другие сферы. У вас, по счастью, с этим возрастом всё в порядке, артисты достаточно ярко представлены. Есть любопытная молодежь, очень перспективная. Тем не менее, какие-то позиции ещё, на мой взгляд, необходимо дополнить, укрепить, дорастить. И тогда, наверное, тут можно будет ставить не только «Горе от ума», но и многое из всей богатой палитры мировой драматургии и литературы в целом (а мы видим, что Воркутинский театр интересует в равной степени не только драматургия, но и проза во всех ее извивах — это тоже показатель современного взгляда на формирование репертуара).
На мой взгляд, есть, условно, 200 названий литературы и драматургии — «большой джентльменский набор», из которого все театры России так или иначе раскладывают свой «пасьянс». Это было всегда, даже в вашем прекрасном музее я посмотрел афиши гастролей 1970-80-х. Тогда был расклад один, сегодня другой, но вот ваш репертуар всё-таки отличается: в чем-то он входит в этот джентльменский набор, но я понимаю, что вы пытаетесь «лица необщее выраженье» также иметь — это, мне кажется, очень важно, что тут есть нетиповые вещи — как, например, «Пегий пес…» или «Сотников». Они также очень важны с точки зрения фестивальной истории, потому что необычное, редкое название — всегда дополнительный плюс в фестивальных судьбах и взаимоотношениях театров. Грубо говоря, театру с необычным названием проще пробиться куда-то на качественно интересный фестиваль, нежели тому, который в 185-й раз ставит пьесу, идущую пожаром по всей стране. В этом отношении можно было бы ещё поинтереснее, поярче, порезче — пробовать, «бороться, искать, найти и не сдаваться». Но я вижу, что эта тенденция присутствует в формировании репертуара. Что меня, как бывшего завлита (а как известно, завлитов бывших не бывает), не может не радовать и не внушать замечательных ощущений или предожиданий дальнейших встреч с вашим коллективом — надеюсь, они еще будут.
Е. Морозова (Е. М.): — Прежде всего хочу поблагодарить директора театра Елену Александровну Пекарь за то, что эмоциональный и дружеский профессиональный разговор, который состоялся у нас полгода тому назад в маленьком городе Республики Татарстан Буинске, где на фестивале искусств мы увидели спектакль воркутинского театра «Прощание с Матёрой», та намечающаяся профессионально-человеческая дружба, к моей большой радости, воплотилась материально в реальную, в приезд к вам в город, к вам домой — то есть в сам коллектив. И, безусловно, когда ты видишь театр не на фестивале, а приезжаешь непосредственно к вам домой — впечатление совершенно другое.
Понятно, что за четыре дня нашего глубокого погружения в жизнь коллектива не могло случиться по причине краткосрочности присутствия. С другой стороны, есть какие-то для меня симптоматические вещи, которые достаточно ярко показывают специфику вашего театрального проживания, особенности построения репертуара и формат взаимодействия с режиссерами. Например, в процессе просмотра спектаклей проявилось разнообразие театральных школ у актёров: здесь нет присутствия той или иной одной театральной традиции. Это связано, в первую очередь, с историей самого города и формирования театра. Большое спасибо театру, что в наш достаточно напряженный график нам была устроена и такая культурная программа: прекрасные экскурсии в музей самого ВДТ и по городу — даже не просто экскурсия, а погружение в ваш городской и жизненный ландшафт. Мы посмотрели на город с разных ракурсов и даже с разных географических точек, с высот и низин, с оврагов и холмов, в разное время суток. И это дает мне пищу для понимания, в каких социальных и культурных условиях вы существуете.
По большому счету, вы монополисты с точки зрения театрального пространства. И зритель, который приходит к вам, приходит именно к ВАМ и знает, куда приходит — это не какая-то случайность встречи зрителя с театром. И любая премьера ожидаема с двух сторон: не только вами как театром — ожидание зрителей и полного зала, но и жителями Воркуты, которые ждут от вас премьеры. И в этом плане, конечно, интересен процесс формирования репертуара. И у вас есть, с одной стороны, свобода, потому что вы в городе единственный театр для взрослого зрителя, а с другой стороны, огромная ответственность, так как жизнь театра может формировать и культурную, и эстетическую политику, взгляды людей — путем представления, продвижения, создания тех или иных театральных форм, авторов, которые входят в афишу театра, форм и приемов театральной игры. Здесь очень многие смотрят на вас, и у них формируется представление о том, что такое театр сегодня. Поэтому эта ответственность — многослойная и многосмысловая.
Афиша для нас была подготовлена так, что представлены, по большому счету, все жанры, в которых работает сегодня театр — и по характеру, и по историческому контексту драматургии. Была и классика, и советская, и современная драматургия, и проза, и драма, и спектакль для семейного просмотра — то есть определенный расклад или спектр вашей жизни представлен. Безусловно, спектакли разные – прежде всего, по режиссёрскому видению, режиссёрскому качеству, режиссёрскому пониманию того материала, который берётся. Второй момент — спектакли разные по степени транслирования тех или иных идей и важности этих идей. Потому что, например, мы видели очень любимый публикой спектакль из двух пьес Чехова «Предложение» и «Медведь», перед которым поставлены одни задачи, и мы видели постановку, также из двух пьес Юлии Поспеловой, «Говорит Москва» и «Леха» — там совершенно другие задачи стоят перед спектаклем, когда он создается для разговора со зрителем.
Конечно, спектакли разнообразны по своей форме и населённости труппы. Труппа у вас совсем небольшая, 19 человек, и очень хорошо, что мы увидели несколько спектаклей, в которых удалось посмотреть её всю, а некоторых актёров даже по нескольку раз. Среди этих спектаклей представлена и военная тематика, и связанная с философско-культурологическими вещами касаемо этнокультурных традиций — я говорю про «Пегого пса…». Мне импонирует ваше разнообразие — в плане не пестроты и разбросанности, а разнообразия именно в плане поиска важных направлений в искусстве – через материал, который можно представить на сцене.
Безусловно, мне очень интересна встреча с самим театром, учитывая, что он создавался в определенных политическо-исторических условиях. И, не скрою, вы действительно находитесь очень далеко географически — это понятие «далеко» очень физическое, ты его ощущаешь! Я очень рада, что увидела коллектив достаточно современный, с очень активным способом существования. За историю театра здесь служили крупные деятели, известные актёры. И когда встречаешься с коллективом, важно понять: а есть ли эта преемственность, есть ли присутствие традиций прошлого в нынешнем состоянии? Честно говоря, я пока не очень уловила, насколько для сегодняшнего коллектива (а он у вас достаточно молодой, думаю, средний возраст актёров где-то 35+, 40+) важна история театра.
Другое дело, что именно воркутинцев в труппе немного. И то, что люди приезжают в Воркуту, чтобы работать в театре — это и есть определенная событийность для их жизни, которая подчас определяет театральную судьбу. Здесь я увидела несколько очень хороших актёрских дарований, и вообще уровень очень неплохой.
Конечно, по сравнению, например, с Москвой, где в большом количестве ежегодно выпускаются молодые актёры — там вроде бы и театров огромное количество, но большая часть этих юных дарований останется без работы в силу того, что в Москве очень большая конкуренция. И в этом плане весь этот романтизм в отношении своей творческой судьбы для них будет достаточно болезненным. И я сейчас приеду туда и расскажу, что есть Воркутинский театр, куда можно приехать и играть — не в массовке, а сразу же роли, потому что актерам очень необходимо сразу же почувствовать вес и ответственность своей профессии. Думаю, в этом плане вы в определённой степени манящая точка на театральной карте России, куда можно приехать и сразу же получить игровой и актерский объём, а молодые актеры, которые здесь работают — в определённой степени везунчики, потому что они не играют в массовке и не ждут роли годами.
А. Вислов (А. В.): — В великолепной, невероятной, фантастической, уникальной палитре российских театров было несколько, куда я мечтал попасть непременно. Конечно, это, в первую очередь, театры уникальные по своему местоположению, выросшие из системы ГУЛАГа — это особая страница нашей театральной истории, не имеющая аналогов в мире. Насколько знаю, сегодня таких работают в России три: в Магадане, Норильске и ваш театр. Я, конечно, мечтал бывать во всех трех — как человек, который очень интересуется самим этим периодом в жизни страны, как внук репрессированного (правда, мой дед сидел не в этих городах, а в Омске). Я уже был в Магадане и Норильске, даже не один раз, и мечтал побывать в Воркуте. По счастью, это случилось. Это должно было произойти еще в мае прошлого года, когда мне предложили эту поездку, а у меня была уже другая договоренность. И как мне было обидно, ведь следующего раза могло уже не случиться. Тогда сюда приехал наш товарищ Нияз Игламов. И — вот она, театральная жизнь, которая имеет свои петельки-крючочки, как хорошая пьеса и хороший спектакль! Нияз привез спектакль из Воркуты в Буинск, там мы встретились, познакомились — и не прошло и года, как мы с Екатериной Борисовной здесь. Что для меня лично большая радость, потому что у меня это был последний из тех трёх театров, где я мечтал обязательно побывать.
И должен сказать, что предчувствие не обмануло, действительно масса впечатлений: и от города — он особый, не похож ни на что, со своим особым характером, воздухом и уникальной атмосферой — суровой, но вместе с тем какой-то эмоционально заразительной, которая тебя сразу довольно крепко берет за жабры, и ты начинаешь её ощущать всеми фибрами своей души. Уникальность нашей профессии — в том, что мы имеем возможность видеть город не только с точки зрения его архитектуры, улиц, площадей, транспорта и ресторанов — театр, мне кажется, такое средоточие, громко говоря, духовной жизни, а говоря проще — когда находишься в городе, ты ощущаешь в театре ещё его какой-то интеллектуально-духовный нерв. Иногда он совпадает с городом, иногда не совпадает — трагически или драматически. Очень интересно наблюдать за зрителем — какой он, как себя ощущает в театре. Конечно, по одному спектаклю этого не сделаешь, но после энного количества спектаклей — у нас их было шесть — конечно, возникает очень интересное и достаточно ёмкое ощущение от города, от его этой самой интеллектуально-духовной составляющей. И, по-моему, в данном случае театр в хорошем смысле конгениален городу — это очень важно, тут трагического-драматического расхождения нет, эти две величины находятся в гармонии.
Я так немножко, конечно, по-хамски делю все театры России на пять условных категорий — причем, это понятие подвижное, театры могут переходить из одной категории в другую. Тем не менее, есть театры-передовики, занимающие первые места, есть театры продвинутые, есть театры, в тот или иной период своей жизни довольно бессмысленные, совершенно не ведущие. Есть театры — закрытые, осажденные крепости, которые сидят, никого в себя не пускают и создают ощущение, что всё у них прекрасно, замечательно, хотя это не так, потому что в закрытой крепости по определению не может быть всё хорошо. И есть театры, которые что-то хотят. Мне кажется, что Воркутинский драматический сегодня можно назвать театром, который чего-то хочет. Будем честны: его пока нельзя назвать театром, в котором все хорошо, нельзя назвать передовиком театрального производства или театром продвинутым. Но, безусловно, он не бессмысленный и не закрытая крепость. Это театр, который сегодня находится в желании что-то совершить и прорваться куда-то в категорию номер два и потом номер один. Это, конечно, очень важно, тем более что как бывает: желание есть, но понимаешь, что многих инструментов и составляющих для этого не хватает. То есть хотеть-то можно, а возможностей у театра немного.
Мне кажется, что в Воркуте все возможности для этого есть. В первую очередь, конечно, — его замечательный директор. Хороший климат в коллективе, как мне почувствовалось, это сразу чувствуется: пять-десять минут находишься за кулисами, в зале — и сразу понимаешь, правильный ли климат или неправильный. Публика, которая любит свой театр — и не просто любит, а, опять-таки, интересуется не только развлечениями. Бытует мнение, что чем суровее климат и жизнь, тем больше публика хочет исключительно развлечений.
Вообще, в России многие думают, что публике не надо ничего, кроме комедий, мюзиклов и сказок. Но на самом деле это далеко не так. Может быть, такое было, но за последние пять-десять лет очень сильно поменялись предпочтения публики, их ожидания от театра, в последнее время в театры пришел и приходит (в разных регионах по-разному) новый зритель, который ждет чего-то другого — не только развлечений. Хотя их, конечно, никто не отменял: на то и русский репертуарный театр, чтобы в нем были и весёлые комедии, и детские сказки, и серьезный разговор со зрителем — может быть, даже зачастую несколько провокационный (опять же, театр и провокации — это вещи не то, что бы неразрывные, обязательные, но необходимые). Театр, который ставит перед собой и зрителем достаточно болезненные вопросы о современной жизни, о бытии, о человеке и старается вместе со зрителем на эти вопросы ответить, который предлагает не только прекрасное, но и напряженно-драматическое, может быть, даже в каком-то смысле дискомфортное времяпрепровождение.
И я чувствую, что в публике вашей эти запросы есть. Театр на них, может быть, пока делает первые и ещё не идеальные шаги, но потенция в этом направлении очевидна. Не может не радовать, не внушать безусловных перспектив, что мы сейчас с Екатериной Борисовной наблюдаем такую смену движения. Ну и конечно, есть труппа — да, она сегодня не в идеальном состоянии, точнее, не идеально сбалансирована. Как антрепренёры в XIX веке проверяли труппу, набирая артистов на зимний сезон, по каким критериям определяли, идеальна ли труппа: по пьесе А. С. Грибоедова «Горе от ума». Если пьеса на труппу раскладывается — значит, всё отлично, любая пьеса может быть поставлена. Если старухи Хлёстовой или Молчалина, Репетилова нет — значит, надо пополнять. У вас «Горе от ума» пока не идеально разложится — мы видим, что несколько позиций пока отсутствуют. Понятно, что сложности, что не так легко заполучить новых выпускников ведущих театральных вузов — наверное, не всякий артист поедет в Воркуту играть главные роли. Конечно, у города существует и определенный лагерный бэкграунд, миф о Воркуте, который для кого-то может стать достаточно серьезным препятствием. Тем не менее, мне кажется, что самое главное, есть желание и понимание у руководства театра, что труппу необходимо укрепить. Не кардинальные образом, конечно: есть замечательный костяк, интересные и, слава Богу, ещё работающие в полную силу артисты старшего поколения, хороший и крепкий средний возраст, что, кстати говоря, важно, потому что как раз этот средний возраст, от 35-ти до 50-ти, как раз наиболее проблемный в театрах России — это те, кто заканчивал учёбу в девяностые, нулевые и уходили в совершенно другие сферы. У вас, по счастью, с этим возрастом всё в порядке, артисты достаточно ярко представлены. Есть любопытная молодежь, очень перспективная. Тем не менее, какие-то позиции ещё, на мой взгляд, необходимо дополнить, укрепить, дорастить. И тогда, наверное, тут можно будет ставить не только «Горе от ума», но и многое из всей богатой палитры мировой драматургии и литературы в целом (а мы видим, что Воркутинский театр интересует в равной степени не только драматургия, но и проза во всех ее извивах — это тоже показатель современного взгляда на формирование репертуара).
На мой взгляд, есть, условно, 200 названий литературы и драматургии — «большой джентльменский набор», из которого все театры России так или иначе раскладывают свой «пасьянс». Это было всегда, даже в вашем прекрасном музее я посмотрел афиши гастролей 1970-80-х. Тогда был расклад один, сегодня другой, но вот ваш репертуар всё-таки отличается: в чем-то он входит в этот джентльменский набор, но я понимаю, что вы пытаетесь «лица необщее выраженье» также иметь — это, мне кажется, очень важно, что тут есть нетиповые вещи — как, например, «Пегий пес…» или «Сотников». Они также очень важны с точки зрения фестивальной истории, потому что необычное, редкое название — всегда дополнительный плюс в фестивальных судьбах и взаимоотношениях театров. Грубо говоря, театру с необычным названием проще пробиться куда-то на качественно интересный фестиваль, нежели тому, который в 185-й раз ставит пьесу, идущую пожаром по всей стране. В этом отношении можно было бы ещё поинтереснее, поярче, порезче — пробовать, «бороться, искать, найти и не сдаваться». Но я вижу, что эта тенденция присутствует в формировании репертуара. Что меня, как бывшего завлита (а как известно, завлитов бывших не бывает), не может не радовать и не внушать замечательных ощущений или предожиданий дальнейших встреч с вашим коллективом — надеюсь, они еще будут.
— Вы очень много бываете на фестивалях и видите всю палитру, уровень работ разных театров. Спектакли, которые вы увидели на данный момент в Воркутинском театре – насколько, на ваш взгляд, они могли бы вписаться в афиши тех или иных фестивалей?
Е. М.: — Фестивалей очень много, и они самые разнообразные. Тут надо понимать, на какой из них вам гипотетически хотелось бы поехать. Фестиваль — безусловно, важная составляющая жизни любого театра, потому что он отличается по формату от гастролей. Да, ты приезжаешь и себя показываешь так же, как на гастролях, но есть определённая конкуренция, даже если она не выражена в призах. В любом случае, ты находишься внутри одной фестивальной афиши с другими театрами, и этот момент конкурентности, точнее даже, вызова по отношению к театру, чтобы приехать и показать, кто я, как я могу и, вообще, как живу — это, конечно, вещь очень важная для жизни театра как такового.
Но здесь, мне кажется, театру важнее заниматься качеством. Я видела очень много театров и их спектакли не на фестивалях, а у них дома, которые пытаются уловить какой-то контекст, тенденции, чтобы понравиться — по мне лично, это «путь в никуда». Во-первых, если театр будет развиваться таким образом, чтобы угадывать, на какой престижный, известный фестиваль поехать: «Вот мы сейчас поставим какой-то спектакль, чтобы повезти его на этот фестиваль», не угадаете никогда.
В этом плане, отвечая на ваш вопрос, я бы сказала: есть ли спектакли из просмотренных нами качественные, которые могли бы быть фестивальными? Да есть, безусловно! Другое дело, что есть разные спектакли, которые могут поехать на разные фестивали. Карта театральной России практически безгранична с точки зрения количества театров и фестивалей. Просто есть театры, спектакли которых, в общем, укладываются в афишу, повестку определённых фестивалей, а у вас спектр достаточно широкий. Это не хорошо и не плохо. Некоторая чистота эстетики самого театра — наверное, имеет смысл над этим работать, чтобы спектакли были не настолько разношёрстные в своём сценическом проявлении. Но опять же, это проблема вашей географической удалённости, и вы работаете на приглашённых режиссёрах — каждый приезжает и предлагает свои методы, способы, видения, эстетику и т.д., и т.п.. Но может получиться так, что эти спектакли поедут в разные стороны на совершенно разные фестивали, потому что они созданы в совершенно разной стилистике.
А. В.: — Екатерина Борисовна очень дипломатично ответила на этот вопрос, а я скажу «с большевистской прямотой». В чем наша функция заключается? Сегодня критики — больше, чем критики, наша миссия сегодня во многом — «connecting people»: знакомить друг с другом, объединять театры, спектакли, пьесы, режиссёров. Конечно, в этом смысле самое главное наслаждение — найти что-то такое, чего до тебя никто не видел, открыть это, привезти куда-то, посоветовать, порекомендовать — и дальше два варианта: или это провалится, или пройдёт прекрасно, и все скажут: «Этот парень молодец, он что-то понимает в театральном искусстве». И каждый раз я ищу то, что можно где-то порекомендовать, продвинуть, посоветовать. И скажу вам честно: из того, что я увидел у вас за эти дни, я бы сейчас не взялся с горячностью звонить и рекомендовать: «Слушай, такой спектакль увидел, тебе обязательно нужно его брать!». Вообще, возвращаясь к предыдущему вопросу, шедевров в конкретно эту поездку я не увидел. Другое дело, что не увидел и провалов — все спектакли достаточно высокого качества, крепкие. Не было ни одного очевидного безобразия, но не было и ни одного выдающегося спектакля, на мой взгляд. Понятно, что всё это субъективно, и это моё мнение, которое может совпадать с другими, а может нет.
С другой стороны, я согласен, что для определённых фестивалей у вас постановки есть. Наверняка скоро будет немало событий, приуроченных к 80-летию Победы, и там наверняка можно показать «Сотникова». На фестивале, связанном с камерными формами и современной драматургией, вполне может быть показан спектакль по пьесам Юлии Поспеловой. На фестивале, который собирает нестандартные, неформальные вещи, фестивале новых поисковых форм и странных спектаклей вполне может быть показан «Пегий пёс…». И так далее.
У вас особый театр: вы находитесь далеко, к вам так просто не наездишься. Поэтому, конечно, вам нужно заявлять о себе во многом за счёт фестивалей. И конечно, как мне кажется, вам нужна собственная «Шобага» («Жребий», спектакль Буинского драматического театра) — маленький, компактный спектакль, в котором не будет тонны декораций, для которого, может быть, декорации уместятся в чемодане — как ваша же постановка «Прощание с Матёрой», которую мы увидели в Буинске. Не обессудьте: сейчас в Воркуте мы увидели много разного, интересного, но ни один из этих спектаклей не «перебил» художественный и эмоциональный уровень «Прощания с Матёрой». В этом смысле «Прощание с Матёрой», конечно, у вас безусловно фестивальный лидер — из того, что я видел. Но тут есть маленький нюанс: в этом названии есть какое-то определённое клише, от него как бы ждут, что там будут старики сидеть и плакать о потерянной деревне. И отборочные комиссии фестивалей могут быть склонны отложить эту постановку в сторону. Театру нужно такое название, которое не вызывало бы вопросов, а, напротив, обладало бы прибавочной стоимостью. Было бы неплохо, если бы здесь возник такой потенциальный фестивальный хит.
Е. М.: — Фестивалей очень много, и они самые разнообразные. Тут надо понимать, на какой из них вам гипотетически хотелось бы поехать. Фестиваль — безусловно, важная составляющая жизни любого театра, потому что он отличается по формату от гастролей. Да, ты приезжаешь и себя показываешь так же, как на гастролях, но есть определённая конкуренция, даже если она не выражена в призах. В любом случае, ты находишься внутри одной фестивальной афиши с другими театрами, и этот момент конкурентности, точнее даже, вызова по отношению к театру, чтобы приехать и показать, кто я, как я могу и, вообще, как живу — это, конечно, вещь очень важная для жизни театра как такового.
Но здесь, мне кажется, театру важнее заниматься качеством. Я видела очень много театров и их спектакли не на фестивалях, а у них дома, которые пытаются уловить какой-то контекст, тенденции, чтобы понравиться — по мне лично, это «путь в никуда». Во-первых, если театр будет развиваться таким образом, чтобы угадывать, на какой престижный, известный фестиваль поехать: «Вот мы сейчас поставим какой-то спектакль, чтобы повезти его на этот фестиваль», не угадаете никогда.
В этом плане, отвечая на ваш вопрос, я бы сказала: есть ли спектакли из просмотренных нами качественные, которые могли бы быть фестивальными? Да есть, безусловно! Другое дело, что есть разные спектакли, которые могут поехать на разные фестивали. Карта театральной России практически безгранична с точки зрения количества театров и фестивалей. Просто есть театры, спектакли которых, в общем, укладываются в афишу, повестку определённых фестивалей, а у вас спектр достаточно широкий. Это не хорошо и не плохо. Некоторая чистота эстетики самого театра — наверное, имеет смысл над этим работать, чтобы спектакли были не настолько разношёрстные в своём сценическом проявлении. Но опять же, это проблема вашей географической удалённости, и вы работаете на приглашённых режиссёрах — каждый приезжает и предлагает свои методы, способы, видения, эстетику и т.д., и т.п.. Но может получиться так, что эти спектакли поедут в разные стороны на совершенно разные фестивали, потому что они созданы в совершенно разной стилистике.
А. В.: — Екатерина Борисовна очень дипломатично ответила на этот вопрос, а я скажу «с большевистской прямотой». В чем наша функция заключается? Сегодня критики — больше, чем критики, наша миссия сегодня во многом — «connecting people»: знакомить друг с другом, объединять театры, спектакли, пьесы, режиссёров. Конечно, в этом смысле самое главное наслаждение — найти что-то такое, чего до тебя никто не видел, открыть это, привезти куда-то, посоветовать, порекомендовать — и дальше два варианта: или это провалится, или пройдёт прекрасно, и все скажут: «Этот парень молодец, он что-то понимает в театральном искусстве». И каждый раз я ищу то, что можно где-то порекомендовать, продвинуть, посоветовать. И скажу вам честно: из того, что я увидел у вас за эти дни, я бы сейчас не взялся с горячностью звонить и рекомендовать: «Слушай, такой спектакль увидел, тебе обязательно нужно его брать!». Вообще, возвращаясь к предыдущему вопросу, шедевров в конкретно эту поездку я не увидел. Другое дело, что не увидел и провалов — все спектакли достаточно высокого качества, крепкие. Не было ни одного очевидного безобразия, но не было и ни одного выдающегося спектакля, на мой взгляд. Понятно, что всё это субъективно, и это моё мнение, которое может совпадать с другими, а может нет.
С другой стороны, я согласен, что для определённых фестивалей у вас постановки есть. Наверняка скоро будет немало событий, приуроченных к 80-летию Победы, и там наверняка можно показать «Сотникова». На фестивале, связанном с камерными формами и современной драматургией, вполне может быть показан спектакль по пьесам Юлии Поспеловой. На фестивале, который собирает нестандартные, неформальные вещи, фестивале новых поисковых форм и странных спектаклей вполне может быть показан «Пегий пёс…». И так далее.
У вас особый театр: вы находитесь далеко, к вам так просто не наездишься. Поэтому, конечно, вам нужно заявлять о себе во многом за счёт фестивалей. И конечно, как мне кажется, вам нужна собственная «Шобага» («Жребий», спектакль Буинского драматического театра) — маленький, компактный спектакль, в котором не будет тонны декораций, для которого, может быть, декорации уместятся в чемодане — как ваша же постановка «Прощание с Матёрой», которую мы увидели в Буинске. Не обессудьте: сейчас в Воркуте мы увидели много разного, интересного, но ни один из этих спектаклей не «перебил» художественный и эмоциональный уровень «Прощания с Матёрой». В этом смысле «Прощание с Матёрой», конечно, у вас безусловно фестивальный лидер — из того, что я видел. Но тут есть маленький нюанс: в этом названии есть какое-то определённое клише, от него как бы ждут, что там будут старики сидеть и плакать о потерянной деревне. И отборочные комиссии фестивалей могут быть склонны отложить эту постановку в сторону. Театру нужно такое название, которое не вызывало бы вопросов, а, напротив, обладало бы прибавочной стоимостью. Было бы неплохо, если бы здесь возник такой потенциальный фестивальный хит.
— Год назад ваш коллега, критик из Казани Нияз Игламов, побывав в Воркуте, выразил убеждение, что городу нужен свой театральный фестиваль. Что вы думаете на этот счёт? Если Воркуте он, на ваш взгляд, нужен, то какой направленности? И вообще, что такое театральный фестиваль для города и зачем они нужны?
Е.М.: — Отвечая на вопрос «Нужен ли Воркуте фестиваль?», скажу: да, конечно! И мне кажется, здесь даже не надо объяснять, зачем. Фестиваль — это всегда очень важный повод, средство для формирования культурной среды, объединения разных организаций и сегментов потенциальных и существующих зрителей. Это способ объяснения и транслирования, что такое театр как искусство и что такое конкретно данный театр в городе, в республике, и т.д, и т.п.. У каждого фестиваля всегда есть сверхзадачи, которые охватывают и захватывают общество. Через фестиваль можно добиться важнейших вещей, которых ты не добьешься порой десятилетиями — не материального характера, а идейного, культурного, извините за пафос, воспитательного, нравственного, творческого, экспериментального. Фестиваль — очень сильный и мощный ресурс для продвижения в общество (мы сейчас говорим про Воркуту) смыслов как более обобщённых, так и конкретных, которые касаются жизни данного театра.
Во-вторых, фестиваль — это замечательный период, праздник. Иметь в жизни ещё один праздник — всегда прекрасно. Фестиваль — это всегда атмосфера с положительным ощущением времени. Я думаю, что для Воркуты особенно важный момент — сообщества с кем-то, с чем-то. Если это будет на пространстве театрального фестиваля, то это будет просто замечательно. Может быть, не самая идеальная ассоциация, но она возникла. Помните Чемпионат мира по футболу в России 2018 года? Когда было принято это решение, у него было очень много противников. Но когда чемпионат начался, страна находилась в состоянии праздника! Думаю, что и воркутинцы, не имея у себя точку проведения, ощущали это состояние праздника, когда все объединяются не по указке кого-либо, а по желанию сделать сообща что-то и к этому иметь отношение. Поэтому фестиваль, просто по своей природе — это состояние положительного и созидательного.
Ну и третий момент — фестиваль непосредственно для Воркутинского театра имени Бориса Мордвинова. Почему не использовать ресурсы, которыми пользуются огромное количество театров?! Тем более что все творческие ресурсы есть. И есть прекрасный, очень креативный и очень смелый директор Елена Александровна Пекарь, потому что не каждый директор решится провести фестиваль, потому что это огромная ответственность и огромные риски – учитывая постоянные неожиданности погоды и волнения на тему «приедут-не приедут». Есть какие-то вещи, которые даже не от вас зависят! В час ночи я сфотографировала у вас совершенно фантастическое, красоты необыкновенной розовое небо, а утром, семь часов спустя — пурга, снега, и я понимаю, что ещё чуть-чуть больше пурги и снегов — и самолеты могут не летать. И в этом плане решиться на проведение в Воркуте фестиваля — это, конечно, профессиональная смелость и драйв. Я говорю о вашем директоре — о человеке, который возьмет на себя смелость возглавить всё это. А как я понимаю по жизни театра — и по его положению в городе, и по его внутренней жизни, сейчас практически уже всё созрело для того, чтобы этот проект был не только в области желания, но и реализовался. Понятно, что это процессы не быстрые, чтобы сделать всё хорошо и качественно. Но то, что я ощутила и из общения с вашим директором, эта обеспокоенность в хорошем смысле слова развивать и театр, и театральную культуру города Воркуты в формате фестиваля, – мне кажется, это витает уже даже не в воздухе, а в ближайшем дыхании.
Я думаю, в скором будущем идея фестиваля родится. Каким он будет, мы пока не знаем. Но я уверена, что пройдёт немного времени, и мы с вами будем иметь ещё один очень интересный фестиваль на театральной карте России. Надо настраивать себя на долгоиграющую историю — тогда в этом будет смысл.
А. В.: — Я думаю, фестивалей в России даже слишком много. Сейчас, в связи с экономической ситуацией, их, скорее всего, будет меньше, но это, возможно, и к счастью. Потому что очень много абсолютно бессмысленных фестивалей, составленных по принципу «друзья и родственники Кролика»: я съездил к Петру Ивановичу на фестиваль, теперь он ко мне. Неважно, какого качества спектакли: «Привези что-нибудь». Ни концепции, ни философии, ни идеологии –заявляют, что привозят всё лучшее, что есть в мире, а на деле везут, кто что может — числом поболе, ценой подешевле. Очевидно, что фестиваль в Воркуте необходим, видно, что у вас эта идея — и в театре, и в его руководстве — созрела. Поэтому, если уж создавать — очень важно, какой. Особенно важно учитывать места, то, что у вас особый город. Важно, чтобы это был концептуальный фестиваль, со своими идеей и философией. Тогда наверняка он может стать интересным, особенно учитывая бонус в виде названия города. Думаю, не только мы с Екатериной Борисовной — многие театральные люди хотели бы сюда попасть. Так просто турпоездку в Воркуту «на уикэнд» позволят себе немногие. И в этом смысле фестиваль, особенно если он станет уникальным, необычным и высокого уровня — пусть не сразу, но постепенно — нужен, к вам поедут. И на фестиваль, и заодно город посмотреть. Это всё очень возможно! Мы знаем, как театр может стать драйвером мощного развития на примере того же подружившего нас Буинска. Был городок, который никто не знал, а теперь знает не только театральная, а вся публика.
Другое дело, что есть еще одна необходимая вещь для того, чтобы фестиваль получился значительным и важным событием. Важно, чтобы у этого фестиваля было имя, отчество и фамилия — чтобы был человек, группа людей, которые отвечают за формирование программы. Когда всё размыто и непонятно, кто позвал ту или иную постановку — тогда и начинаются непонятные вещи, и все кивают друг на друга. Нужен человек (или группа), который лично отвечает за афишу. Эксперты, отборочная комиссии — они как угодно могут называться. Такой человек должен понимать, что, если что-то будет не так, претензии горожан будут лично к нему. И когда есть личная ответственность, то, конечно, сразу исключается вот этот принцип «ты мне — я тебе, привези чего-нибудь», этот междусобойчик и местечковость. Это одна из ключевых вещей.
— Вы здесь увидели ряд названий и/или драматургов, с которыми уже сталкивались в других театрах. Сколько увиденного вами представлено на иных российских сценах? И на фоне всего разнообразия трактовок как позиционируются, на ваш взгляд, воркутинские — тоже по-своему оригинальные?
Е. М.: — Когда говорится о трактовках, мы неминуемо заходим на территорию режиссёрского видения. В данном случае те трактовки, которые создаются в театре, создаются режиссёрами, а не авторами или актёрами. То есть в каждом случае режиссёр приносит свое видение. С одной стороны, каждая трактовка любопытна, имеет право быть, интересна своей индивидуальностью. По режиссуре мне где-то не хватает остроты, где-то — просто характера режиссёра. В некоторых спектаклях мне не хватает разбора режиссёра, в некоторых — цельности видения у режиссёра своей же идеи. Здесь есть момент размытости. В некоторых спектаклях вроде бы и форма любопытная, но она начинает входить в конфликт с содержанием. В некоторых — вроде бы и смыслово все акценты расставлены правильно, но не хватает смелости по форме выразить это содержание. Опять же, это характеризует то, что театр находится в движении, в поиске своего стиля, своего характера, своих вопросов, которые беспокоят именно театр как коллектив, которые он хочет задать, о чём поговорить со зрителем через спектакль.
Интересные названия в репертуаре? Да, безусловно, интересные. Разнообразные формы, которые вы предлагаете зрителю? Да, разнообразные, и в этом плане вы зрителей не «убаюкиваете» каким-то одним театральным приёмом и одной театральный культурой, а предлагаете разные формы диалога. Но в каждом отдельном спектакле все время чего-то не хватает. Пока всё-таки не хватает качества. А для качества нужно хотя бы раз в год приглашать крепкую режиссуру. Я уверена, что возможности для этого есть и у театра, и у его руководителя как человека ищущего и хорошо знающего театральную Россию. Есть молодая, но крепкая режиссура. Будет ли спектакль малой формы или большой — неважно; важно, чтобы он стал событием — создал событийность. Может быть, даже прежде всего не для зрителей, а для внутренней жизни театра. И, конечно, в первую очередь это зависит от личности режиссёра, который будет создавать этот спектакль.
«Прощание с Матёрой» — очень яркий спектакль. И он отвечает на вопрос, должно ли быть много эффектов, должна ли там быть такая яркая сценическая форма и все средства современных технологий, которые сегодня существуют. Зависит ли от них успех спектаклей? Нет. Можно, чтобы вышло две актрисы, поставить стол, два стула и сыграть один из, пожалуй, самых ярких спектаклей в современной истории вашего театра. Действительно, он стал одним из самых заметных на фестивале в Буинске, при всём уважении к другим коллективам — многие из них более известные и статусные, нежели ваш театр. Здесь вопрос для меня максимально завязан на той личности, которая делает этот спектакль.
А. В.: — Здорово, что у вас есть то, чего нет у других: сделана попытка подойти к драматургии Ю. Поспеловой особым образом, соединив в спектакле две пьесы, чего раньше не происходило. Что ваш режиссёр Захар Комлев постарался два водевиля Чехова, которые уже тысячи раз ставили в рамках одного спектакля, как-то соединить, придумав пролог. Поэтому у меня есть ощущение видения режиссёров, что Воркута — не то место, где можно повторять, а место, где нужно предлагать какой-то оригинальный ход, оригинальную идею даже во вполне себе в хрестоматийных текстах.
Е.М.: — Отвечая на вопрос «Нужен ли Воркуте фестиваль?», скажу: да, конечно! И мне кажется, здесь даже не надо объяснять, зачем. Фестиваль — это всегда очень важный повод, средство для формирования культурной среды, объединения разных организаций и сегментов потенциальных и существующих зрителей. Это способ объяснения и транслирования, что такое театр как искусство и что такое конкретно данный театр в городе, в республике, и т.д, и т.п.. У каждого фестиваля всегда есть сверхзадачи, которые охватывают и захватывают общество. Через фестиваль можно добиться важнейших вещей, которых ты не добьешься порой десятилетиями — не материального характера, а идейного, культурного, извините за пафос, воспитательного, нравственного, творческого, экспериментального. Фестиваль — очень сильный и мощный ресурс для продвижения в общество (мы сейчас говорим про Воркуту) смыслов как более обобщённых, так и конкретных, которые касаются жизни данного театра.
Во-вторых, фестиваль — это замечательный период, праздник. Иметь в жизни ещё один праздник — всегда прекрасно. Фестиваль — это всегда атмосфера с положительным ощущением времени. Я думаю, что для Воркуты особенно важный момент — сообщества с кем-то, с чем-то. Если это будет на пространстве театрального фестиваля, то это будет просто замечательно. Может быть, не самая идеальная ассоциация, но она возникла. Помните Чемпионат мира по футболу в России 2018 года? Когда было принято это решение, у него было очень много противников. Но когда чемпионат начался, страна находилась в состоянии праздника! Думаю, что и воркутинцы, не имея у себя точку проведения, ощущали это состояние праздника, когда все объединяются не по указке кого-либо, а по желанию сделать сообща что-то и к этому иметь отношение. Поэтому фестиваль, просто по своей природе — это состояние положительного и созидательного.
Ну и третий момент — фестиваль непосредственно для Воркутинского театра имени Бориса Мордвинова. Почему не использовать ресурсы, которыми пользуются огромное количество театров?! Тем более что все творческие ресурсы есть. И есть прекрасный, очень креативный и очень смелый директор Елена Александровна Пекарь, потому что не каждый директор решится провести фестиваль, потому что это огромная ответственность и огромные риски – учитывая постоянные неожиданности погоды и волнения на тему «приедут-не приедут». Есть какие-то вещи, которые даже не от вас зависят! В час ночи я сфотографировала у вас совершенно фантастическое, красоты необыкновенной розовое небо, а утром, семь часов спустя — пурга, снега, и я понимаю, что ещё чуть-чуть больше пурги и снегов — и самолеты могут не летать. И в этом плане решиться на проведение в Воркуте фестиваля — это, конечно, профессиональная смелость и драйв. Я говорю о вашем директоре — о человеке, который возьмет на себя смелость возглавить всё это. А как я понимаю по жизни театра — и по его положению в городе, и по его внутренней жизни, сейчас практически уже всё созрело для того, чтобы этот проект был не только в области желания, но и реализовался. Понятно, что это процессы не быстрые, чтобы сделать всё хорошо и качественно. Но то, что я ощутила и из общения с вашим директором, эта обеспокоенность в хорошем смысле слова развивать и театр, и театральную культуру города Воркуты в формате фестиваля, – мне кажется, это витает уже даже не в воздухе, а в ближайшем дыхании.
Я думаю, в скором будущем идея фестиваля родится. Каким он будет, мы пока не знаем. Но я уверена, что пройдёт немного времени, и мы с вами будем иметь ещё один очень интересный фестиваль на театральной карте России. Надо настраивать себя на долгоиграющую историю — тогда в этом будет смысл.
А. В.: — Я думаю, фестивалей в России даже слишком много. Сейчас, в связи с экономической ситуацией, их, скорее всего, будет меньше, но это, возможно, и к счастью. Потому что очень много абсолютно бессмысленных фестивалей, составленных по принципу «друзья и родственники Кролика»: я съездил к Петру Ивановичу на фестиваль, теперь он ко мне. Неважно, какого качества спектакли: «Привези что-нибудь». Ни концепции, ни философии, ни идеологии –заявляют, что привозят всё лучшее, что есть в мире, а на деле везут, кто что может — числом поболе, ценой подешевле. Очевидно, что фестиваль в Воркуте необходим, видно, что у вас эта идея — и в театре, и в его руководстве — созрела. Поэтому, если уж создавать — очень важно, какой. Особенно важно учитывать места, то, что у вас особый город. Важно, чтобы это был концептуальный фестиваль, со своими идеей и философией. Тогда наверняка он может стать интересным, особенно учитывая бонус в виде названия города. Думаю, не только мы с Екатериной Борисовной — многие театральные люди хотели бы сюда попасть. Так просто турпоездку в Воркуту «на уикэнд» позволят себе немногие. И в этом смысле фестиваль, особенно если он станет уникальным, необычным и высокого уровня — пусть не сразу, но постепенно — нужен, к вам поедут. И на фестиваль, и заодно город посмотреть. Это всё очень возможно! Мы знаем, как театр может стать драйвером мощного развития на примере того же подружившего нас Буинска. Был городок, который никто не знал, а теперь знает не только театральная, а вся публика.
Другое дело, что есть еще одна необходимая вещь для того, чтобы фестиваль получился значительным и важным событием. Важно, чтобы у этого фестиваля было имя, отчество и фамилия — чтобы был человек, группа людей, которые отвечают за формирование программы. Когда всё размыто и непонятно, кто позвал ту или иную постановку — тогда и начинаются непонятные вещи, и все кивают друг на друга. Нужен человек (или группа), который лично отвечает за афишу. Эксперты, отборочная комиссии — они как угодно могут называться. Такой человек должен понимать, что, если что-то будет не так, претензии горожан будут лично к нему. И когда есть личная ответственность, то, конечно, сразу исключается вот этот принцип «ты мне — я тебе, привези чего-нибудь», этот междусобойчик и местечковость. Это одна из ключевых вещей.
— Вы здесь увидели ряд названий и/или драматургов, с которыми уже сталкивались в других театрах. Сколько увиденного вами представлено на иных российских сценах? И на фоне всего разнообразия трактовок как позиционируются, на ваш взгляд, воркутинские — тоже по-своему оригинальные?
Е. М.: — Когда говорится о трактовках, мы неминуемо заходим на территорию режиссёрского видения. В данном случае те трактовки, которые создаются в театре, создаются режиссёрами, а не авторами или актёрами. То есть в каждом случае режиссёр приносит свое видение. С одной стороны, каждая трактовка любопытна, имеет право быть, интересна своей индивидуальностью. По режиссуре мне где-то не хватает остроты, где-то — просто характера режиссёра. В некоторых спектаклях мне не хватает разбора режиссёра, в некоторых — цельности видения у режиссёра своей же идеи. Здесь есть момент размытости. В некоторых спектаклях вроде бы и форма любопытная, но она начинает входить в конфликт с содержанием. В некоторых — вроде бы и смыслово все акценты расставлены правильно, но не хватает смелости по форме выразить это содержание. Опять же, это характеризует то, что театр находится в движении, в поиске своего стиля, своего характера, своих вопросов, которые беспокоят именно театр как коллектив, которые он хочет задать, о чём поговорить со зрителем через спектакль.
Интересные названия в репертуаре? Да, безусловно, интересные. Разнообразные формы, которые вы предлагаете зрителю? Да, разнообразные, и в этом плане вы зрителей не «убаюкиваете» каким-то одним театральным приёмом и одной театральный культурой, а предлагаете разные формы диалога. Но в каждом отдельном спектакле все время чего-то не хватает. Пока всё-таки не хватает качества. А для качества нужно хотя бы раз в год приглашать крепкую режиссуру. Я уверена, что возможности для этого есть и у театра, и у его руководителя как человека ищущего и хорошо знающего театральную Россию. Есть молодая, но крепкая режиссура. Будет ли спектакль малой формы или большой — неважно; важно, чтобы он стал событием — создал событийность. Может быть, даже прежде всего не для зрителей, а для внутренней жизни театра. И, конечно, в первую очередь это зависит от личности режиссёра, который будет создавать этот спектакль.
«Прощание с Матёрой» — очень яркий спектакль. И он отвечает на вопрос, должно ли быть много эффектов, должна ли там быть такая яркая сценическая форма и все средства современных технологий, которые сегодня существуют. Зависит ли от них успех спектаклей? Нет. Можно, чтобы вышло две актрисы, поставить стол, два стула и сыграть один из, пожалуй, самых ярких спектаклей в современной истории вашего театра. Действительно, он стал одним из самых заметных на фестивале в Буинске, при всём уважении к другим коллективам — многие из них более известные и статусные, нежели ваш театр. Здесь вопрос для меня максимально завязан на той личности, которая делает этот спектакль.
А. В.: — Здорово, что у вас есть то, чего нет у других: сделана попытка подойти к драматургии Ю. Поспеловой особым образом, соединив в спектакле две пьесы, чего раньше не происходило. Что ваш режиссёр Захар Комлев постарался два водевиля Чехова, которые уже тысячи раз ставили в рамках одного спектакля, как-то соединить, придумав пролог. Поэтому у меня есть ощущение видения режиссёров, что Воркута — не то место, где можно повторять, а место, где нужно предлагать какой-то оригинальный ход, оригинальную идею даже во вполне себе в хрестоматийных текстах.
— Что на вас в Воркуте — и в городе, и в театре — произвело самое большое впечатление, стало самым ярким, неожиданным, запоминающимся?
Е. М.: — У меня несколько таких впечатлений! Если говорить с точки зрения города — однозначно, Воркута город контрастов. Мне кажется, это город, очень напитанный маскулинной концептуальностью. Меня поразила архитектура Воркуты — она особенная, у меня есть свои эмоциональные переживания по поводу неё. То, что я влюбилась город — это однозначно, а чтобы город в меня влюбился — я буду стараться! Честно говоря, не ожидала, что тут такая молодая труппа. Я думала, что здесь очень много актёров старшего поколения. Коллектив, по ощущениям — при том, что есть крепкое среднее поколение — он не то, что юный, но такой свежий, витальный, с очень хорошими лицами. И ещё меня поразило, что, как мне кажется, у вас нет большой текучки кадров. И, напоследок, меня поразили ваши розовые восходы и закаты, и угольный снег — это те контрасты, которые остро ощущаешь, находясь в Воркуте. Эти яркие контрасты есть и в жизни вашего театрального коллектива, в судьбе каждого вашего спектакля, впечатления от которых я увезу с собой домой.
А. В.: — Меня больше всего поразили, пожалуй, три места, где располагался ваш театр. Первый — здание, где театр был до 1958 года, от которого остались только фотографии и макет в музее: как он был построен, как выглядел и то место, где он стоял, куда нас отвезли во время экскурсии — это театральный акрополь! Я думаю, он остался не только в воспоминаниях, но и в какой-то генетической памяти — театр, который рождался в таком зале, волей-неволей должен остаться в генетической памяти! Второе здание — это, конечно, Дворец культуры шахтёров: потрясающее, уникальное, фантастическое здание, такого, наверное, нет нигде в мире: на сцене идёт спектакль, а над ним одновременно играют в волейбол, а сбоку еще Театр кукол. Такой большой имперский стиль, величие невероятное — и очень жаль, конечно, что театр был вынужден его покинуть. Ну и ваше нынешнее здание — непростое, совсем не театральное. Когда мы только приехали и увидели его, я был поражён: не видел второго такого театра, который внешне — абсолютно не театральное здание! Было бы логичнее увидеть на этом месте, скажем, ресторан «Сильва» — богатый, дорогой, с шампанским. Но вы это здание обжили, приспособили так, что оно задышало воздухом подлинного сценического искусства. Через эти три здания театра — пожалуй, самое яркое эмоциональное впечатление от города.
Беседовала Ирина Самар,
руководитель литературно-драматургической части
ВДТ имени Б. А. Мордвинова
Е. М.: — У меня несколько таких впечатлений! Если говорить с точки зрения города — однозначно, Воркута город контрастов. Мне кажется, это город, очень напитанный маскулинной концептуальностью. Меня поразила архитектура Воркуты — она особенная, у меня есть свои эмоциональные переживания по поводу неё. То, что я влюбилась город — это однозначно, а чтобы город в меня влюбился — я буду стараться! Честно говоря, не ожидала, что тут такая молодая труппа. Я думала, что здесь очень много актёров старшего поколения. Коллектив, по ощущениям — при том, что есть крепкое среднее поколение — он не то, что юный, но такой свежий, витальный, с очень хорошими лицами. И ещё меня поразило, что, как мне кажется, у вас нет большой текучки кадров. И, напоследок, меня поразили ваши розовые восходы и закаты, и угольный снег — это те контрасты, которые остро ощущаешь, находясь в Воркуте. Эти яркие контрасты есть и в жизни вашего театрального коллектива, в судьбе каждого вашего спектакля, впечатления от которых я увезу с собой домой.
А. В.: — Меня больше всего поразили, пожалуй, три места, где располагался ваш театр. Первый — здание, где театр был до 1958 года, от которого остались только фотографии и макет в музее: как он был построен, как выглядел и то место, где он стоял, куда нас отвезли во время экскурсии — это театральный акрополь! Я думаю, он остался не только в воспоминаниях, но и в какой-то генетической памяти — театр, который рождался в таком зале, волей-неволей должен остаться в генетической памяти! Второе здание — это, конечно, Дворец культуры шахтёров: потрясающее, уникальное, фантастическое здание, такого, наверное, нет нигде в мире: на сцене идёт спектакль, а над ним одновременно играют в волейбол, а сбоку еще Театр кукол. Такой большой имперский стиль, величие невероятное — и очень жаль, конечно, что театр был вынужден его покинуть. Ну и ваше нынешнее здание — непростое, совсем не театральное. Когда мы только приехали и увидели его, я был поражён: не видел второго такого театра, который внешне — абсолютно не театральное здание! Было бы логичнее увидеть на этом месте, скажем, ресторан «Сильва» — богатый, дорогой, с шампанским. Но вы это здание обжили, приспособили так, что оно задышало воздухом подлинного сценического искусства. Через эти три здания театра — пожалуй, самое яркое эмоциональное впечатление от города.
Беседовала Ирина Самар,
руководитель литературно-драматургической части
ВДТ имени Б. А. Мордвинова
